- Только вы желали мне добра… - прошептал Страд. – Ты и Татьяна. А теперь она стала орудием моей пытки, а ты не способен даже улыбнуться мне, даже слово сказать. Неужели та сущность, что наложила проклятие, не понимала, что даже моей силе воли есть предел? Что могущественный владыка рано или поздно дойдёт до того, что свалится от усталости и будет беспомощно звать своих близких, зная, что ответа не получит? Ты нужен мне, Сергей…
Внезапно белый силуэт заставил его вздрогнуть. Нет, это не Сергей. В замке Равенлофт было немало скелетов, служащих владыке, и Сергей был лишь одним из них.
Сорвавшись с места, Страд внезапно поспешил к входу в замок – скелет его брата обыкновенно его сторожил. Вот и сегодня он не изменил привычному занятию.
- Сергей, дай знак, что ты меня понимаешь, - шептал Страд, обнимая кости. – Что помнишь, какими мы были давным-давно, пока нас не погубила страсть к одной и той же женщине.
Скелет ответить не мог – у него не было гортани.
- Я знаю, как вернуть тебе дар речи, - услышал Страд свой голос. – Это будет отвратительное и нечестивое деяние, но другого способа нет. Но клянусь тебе, Сергей: если после моего колдовства тебе будет плохо – я тебя уничтожу. Не дам тебе страдать. Теперь идём со мной, Сергей. Прости, но я не могу больше.

В том, чтобы облечь в плоть голые кости, для могущественного мага не было ничего сложного, как и в том, чтобы придать мертвецу вид живого Сергея. Но Страд слишком хорошо знал: скелеты неразумны, их рассудок подобен сознанию животных. А значит, этот новый Сергей никогда не станет настоящим. Но, возможно, теперь он сможет хоть как-то ответить, когда к нему обращаются.
И вот ритуал было окончен, чародейство свершилось. Скелет обрёл плоть.
Страд был вампиром, а потому его сердце не билось, когда он вглядывался в лицо бывшего скелета – такое знакомое, что на глаза наворачивались кровавые слёзы. Быть может, это и вправду не одна лишь оболочка…
Страд отступил на шаг от стола, на котором творил волшбу. Глаза его брата моргнули, рука шевельнулась, потянулась к лицу.
- Так это не сон… - прошептал Сергей, садясь на столе. – Я вправду плоть и кровь. Брат, ну что же ты плачешь, когда нужно радоваться?
Руки Сергея обнимали его – холодные для живых людей, но ничуть не холоднее его собственных. А в глазах брата было разлито столько тепла, что на миг Страду подумалось: Сергей подобен солнцу, от лучей которого вампиры не умирают.
- Сколько лет, - говорил Сергей, - сколько лет я наблюдал, во что превращается твоя жизнь, брат, и не мог сказать ни слова утешения! Неужели у меня наконец есть этот дар? Это настоящее чудо!
- Сергей, - запнулся Страд. – Сергей, ты хочешь сказать, что тебе сейчас хорошо? Моё колдовство не причинило тебе зла?
- Хорошо? – Сергей непонимающе воззрился на него. – У меня есть это тело, которое способно видеть, осязать, произносить слова! У меня есть лицо, которого не испугаются люди! Чего мне ещё желать? Чего вообще ещё желать человеку в жизни?
- Это действительно ты, - не веря своим глазам и ушам, вымолвил Страд. – Но как такое возможно? Я всего лишь дал плоть обычному скелету, а скелет – это лишь жалкие останки человека! Скелеты лишены разума, они как животные!
- Что же, может быть и так, - Сергей внезапно стал очень серьёзным. – Возможно, я и подобен теперь животному. Но кое о чём ты забываешь, брат.
- О чём же?
- О том, что животные очень умны. Говорить только не могут.

- Неужели в тебе не осталось ни капли ненависти ко мне? – решился спросить Страд, когда братья расположились у камина в гостиной.
- Скажу честно, когда ты пронзил меня кинжалом, а потом погубил мою любимую, я возненавидел тебя, - отвечал Сергей. – Но мои душевные раны затянулись быстрее, чем твои – ведь моя совесть была чиста. А потом я стал скелетом и наблюдал за тобой – твои раны не залечивались, и даже время было здесь бессильно. Тогда от моей ненависти не осталось и следа, осталось лишь желание сказать тебе хоть слово утешения – но скелеты немы, и мне приходилось лишь смотреть, хотя порой хотелось заплакать от бессилия.
- Ты должен знать ещё кое о чём, - заставил себя произнести Страд. – В деревне появилось новое воплощение Татьяны, которую мы оба любили. Её зовут Алёна, она неотличима от Татьяны, и душа у неё та же самая. Так вот, молю тебя, заклинаю: не пытайся завоевать её любовь. Иначе всё повторится сначала – таково моё проклятие, переживать одну и ту же трагедию снова и снова. Но только в этот раз жертвой моего проклятия станешь и ты – стоит тебе лишь подступиться к Алёне.
- Не бойся, братец, - Сергей взглянул ему в глаза. – Тут я тебе не соперник, уверяю тебя. Татьяна умерла, а те девушки из деревни, по которым ты так страдал – это не она. Я видел всех девушек, которых ты приводил к нам в Равенлофт, и все они были поразительно похожи на Татьяну, но именно что похожи. Даже если у всех этих девушек была одна душа, они отличались и от Татьяны, и друг от друга, ведь каждый человек в этом мире неповторим.
Лицо Сергея вдруг озарила хитрая улыбка.
- Но должен признать, братец, вкус у тебя хороший.

- Всё, что мог, я сделал, - сказал Страд, усаживаясь в кресло у камина. – Остальное, увы, не в моих силах. Ты счастливчик, Сергей: тебе не нужно наводить ужас на всю округу, только чтобы раздобыть еду.
- Спасибо, - произнёс его брат, улыбнувшись такой знакомой улыбкой. – Рад, что ты прислушался к моей просьбе.
- Я хочу, чтобы тебе было здесь хорошо, - протянув руку, Страд с нежностью сжал ладонь Сергея. – Слушай, давай сыграем во что-нибудь. Мне нужно отвлечься – не хочу сегодня всю ночь бродить по деревне, будто призрак, высматривая Алёну.
- Сейчас принесу шахматы, - Сергей поспешно поднялся с кресла. – Просто чудо, что они до сих пор целы. Вот уж воистину раньше умели делать на века! Уступишь мне чёрные фигуры?
- Чёрные? – Страд был удивлён. – Мне казалось, что все стремятся играть белыми.
- Ну вот они тебе и достанутся, - Сергей хитро ему подмигнул.
Партия завершилась ничьей – к некоторому разочарованию Страда, который был уверен, что в шахматном искусстве его никто не превзойдёт. Видимо, слишком давно он не брался за шахматы, увлёкшись играми собственного изобретения, в которых неизменно присутствовали фигуры хищников и жертв. Но делать жертвой Сергея не было никакого желания, да и воспоминания подступали не слишком приятные, а сам играть за жертву Страд не стал бы никогда.

Так проходили ночи – либо за шахматами, либо за фехтованием, либо за разговорами. Порой Сергей замечал, что брат как будто уходит в себя, затем, словно проснувшись, возвращается к прерванному занятию. Похоже, вопреки стараниям обоих, его всё-таки преследовали мысли об Алёне, любить и потерять которую ему было суждено согласно проклятию.
Крестьяне тем временем, прослышав о щедрых наградах за некие услуги, начали приходить в замок сами. Таких добровольцев теперь стали размещать в хорошо убранных комнатах, которые, правда, они не имели права покидать без разрешения владыки.
- Так ведь и моя тайна может открыться, - сказал однажды Страд. – И пойдут они на меня толпой с вилами. А то и замок подожгут. Впрочем, пускай – хотя бы последние свои ночи проведу как человек. Ты только, Сергей, обещай, что спасёшься и будешь жить – тебе проще среди людей затеряться. Все тайные ходы в Равенлофте тебе известны.
- Да я тебя в гробу вытащу, если придётся днём спасаться, - отвечал Сергей. – Но я не думаю, что они на нас пойдут. Во всяком случае, твои питомцы ни о чём таком не сообщали. Тебя, кстати, стали меньше бояться – я иногда в деревне бываю, наблюдаю. А в почтении к владыке Равенлофта они с детства воспитаны. Почтение без страха – это, знаешь ли, мечта любого правителя.
Наклонившись, Сергей почесал голову огромному волку, который устроился у ног братьев, словно собака. Младший брат и вправду порой спускался в деревню – когда-то ему легко удавалось находить общий язык с крестьянами. К тому же, в отличие от Страда, Сергей мог покидать замок и днём. На него уже начали заглядываться деревенские девушки – и, к радости Сергея, ни одну из этих девушек не звали Алёной. Впрочем, Алёну он тоже видел – та была весьма мила, но и только.
Если проклятие сделало Страда марионеткой в своём спектакле, где меняются только декорации – что произойдёт, если актёр откажется играть демоническую пьесу? Сойдёт ли проклятие на нет? Ослабнет ли хотя бы частично? Или любым способом вытащит на сцену всех троих – Страда, его самого, Алёну?
А что, если поискать в книгах средства против приворота? Ведь чувства его брата к Алёне – это не зов сердца, оны внушены тьмой, что завладела Баровией.
Появившийся в комнате скелет жестами сообщил, что у ворот их ждёт посетитель.
- Спасибо, Андрей, - сказал Сергей скелету. – Братец, похоже, партию нам доиграть не удастся.

Теперь же Мара сидела у постели Алёны, поминутно вытирая ей лоб полотенцем и уверяя, что матушка скоро вернётся, что она пошла к деревенскому знахарю. Это было странно: деревенский знахарь не далее как вчера сказал, что сделать с этой болезнью ничего не может.
В видениях Алёне чудились страшилища, которые скалили на неё клыкастые пасти, впивались зубами в горло. В испуге она открывала глаза – и тут же Мара начинала уговаривать её поспать ещё… А Алёна была слишком слаба, чтобы рассказать о своих кошмарах.
Но вот, наконец, хлопнула входная дверь. В комнатушке возникла Лизавета, а рядом с ней – незнакомый юноша, очень красивый.
- Это господин Сергей, брат нашего властителя, - представила Лизавета гостя. – Вернулся недавно из дальних краёв. Он принёс тебе лекарство, дочка. Это всё граф Страд постарался – сам приготовил чудесный отвар, который когда-то ему самому спас жизнь.
- Отвар довольно горький, - предупредил Сергей. – Но полезный.
Алёна залпом выпила поднесённую кружку. Жар тут же начал спадать.
- Доброй вам ночи, господин Сергей, - вымолвила она. – Благодарю вас от всего сердца за чудесное лекарство. И господину Страду передайте мою благодарность, пожалуйста.
- Думаю, ваша благодарность обрадует моего брата больше, чем вы можете вообразить, - отвечал Сергей. – Я обязательно передам ему ваши слова.
Никто в то время не знал, что за этим последует.

Спустя три дня замок вновь навестила Лизавета, рассыпавшись в благодарностях: Алёна встала на ноги, болезни как не бывало.
А наутро жителям Баровии открылось необыкновенное зрелище: тучи разошлись, открыв ясное солнце, сразу же преобразившее знакомые с детства места. Длилось это чудо недолго, всего несколько мгновений, но разговоров хватило до самой ночи, которая выдалась на редкость ясной.
На следующий день солнце показалось вновь, задержавшись уже подольше. По деревне стали ходить слухи о грядущем явлении Повелителя Зари, светлого божества, имя которого в Баровии звучало в последний раз столетия назад.
Страд, будучи вампиром, лишён был возможности созерцать эти чудеса, но и он ночами подолгу задерживался на балконе, не отрываясь глядя на звёзды. Иногда на лице его появлялась задумчивая улыбка, а порой он даже принимался напевать что-то себе под нос, хотя подобной привычки за владыкой Равенлофта никогда не водилось.
А вот Сергей ходил как в воду опущенный, от его обычной жизнерадостности не осталось и следа. Казалось, братьев поменяли местами, и младший забрал себе всю угрюмость, присущую старшему. Когда Страд вынырнул наконец из своих мечтаний и обратил внимание, что с Сергеем творится что-то неладное, тот долго не желал признаваться.
- Зря я навестил дом Лизаветы, - вымолвил он наконец с горечью. – Хотя что мы могли ещё сделать? Не скелеты же посылать. Тебе же лучше и вовсе не видеть Алёны. Только себя я, глупец, считал в безопасности. Но, видимо, проклятие фон Заровичей решило перекинуться и на меня.
- Что? – Страд стал ещё бледнее, чем обычно. – Что случилось, Сергей? Ты говорил, что не раз видел Алёну и что она значит для тебя не больше, чем любая другая девушка!
- Я не знал, что у Алёны есть двоюродная сестра, - отвечал Сергей. – Мара. И вот она запала мне в сердце!
- Так о чём же ты так горюешь? Она тебя отвергла?
Сергей посмотрел на него с недоумением.
- Конечно, нет. Я ничем не выдал своих чувств. Как она могла меня отвергнуть?
- Зачем же ты таишься? Ты же красавец, посмотри только на себя!
- Потому что я не человек, - Сергей взглянул брату в глаза. – Хоть я и могу гулять под солнцем, но нельзя забывать, что мы оба – нежить. Я получил обличье человека с помощью тёмной магии. Может ли подобное мне существо искать человеческой любви?
- Существо, подобное тебе? – Страд схватил брата за плечи. – Да ты подумай, о чём ты только говоришь! Свет в твоей душе не смогли погасить несколько веков в обличье скелета! Вспомни, сколько лет ты, будучи скелетом, хранил Священный Символ Равенкайнда, который не причинял тебе никакого вреда, хотя меня в своё время почти уничтожил! Ты – порождение самого света, Сергей, в тебе нет ни капли мрака. Поверь. Только такой светлый человек, как ты, смог бы оживить мою душу – а тебе это удалось. Только светлое существо может носить на себе Священный Символ. Поэтому слушай: если ты не пойдёшь к Маре и не откроешься ей, я сам прикажу ей явиться сюда.
Провожая брата в деревню, Страд произнёс еле слышно:
- Хотел бы я испытать то счастье, что ведомо тебе.
А в небе всё так же горели звёзды, и сегодня они казались особенно близки.

«Приветствую Вас, мой владыка!
Нет слов, которыми я смогла бы выразить Вам мою благодарность – ведь Вы спасли мне жизнь. Больше всего на свете я хочу отплатить Вам добром за добро, хотя у меня, простой крестьянки, нет и не может быть никаких сокровищ. Однако я не теряю надежды – неисповедимы пути Повелителя Зари, и, возможно, когда-нибудь я смогу дать Вам то, чего не купишь за деньги и драгоценности.
Ведь порой Вы просите жителей деревни о некой услуге, которую они обязаны хранить в тайне. Обещаю, что, если когда-либо Вам понадобится моя услуга, я ничего за неё не возьму. Считайте это платой за спасение моей жизни.
Если же мне будет даровано право подарить Вам счастье – я сделаю это не задумываясь, чего бы мне это ни стоило. Пожалуйста, верьте мне.
Пусть благословит Вас Повелитель Зари и хранит от любых бед. Пусть не посмеет никакая тень омрачить благополучие Вашего дома, пусть ярко сияет пламя в Вашем очаге, отгоняя Мрак.
Преданная Вам всем сердцем,
Алёна».

Так значит, это случилось. Судьба Алёны переплелась с его судьбой, как ни пытался он этого избежать. Сердце у Страда разрывалось от отчаяния. Из их встречи не может выйти ничего хорошего – но как же хочется её увидеть, поговорить с ней!
Впрочем, он сам проявил легкомыслие, позволив Сергею встречаться с Марой. Ведь Мара и Алёна были как сёстры – и если дело дойдёт до свадьбы, там непременно придётся присутствовать и Алёне, и ему, Страду!
- Похоже, что ты с рождения обвенчана с бедой, - прошептал он. – И беда эта – я.
Внезапная мысль осенила его, он бегом бросился к Сергею.
- Ты священник, - горячо заговорил он. – Ты принимал сан, и никто тебя этого сана не лишал – ты должен был отказаться от него лишь в миг венчания. Прочитай надо мной молитву. Видишь, на мне нет никаких талисманов, что защищали бы от светлых богов. Если от молитвы я рассыплюсь пеплом – Алёне никогда уже не будет угрожать моё проклятие. Если не рассыплюсь – то пойду и позволю ей увидеть меня, а там будь что будет.
Сергей не знал, что и сказать. По всему выходило, что другого пути нет: Страду и Алёне так или иначе придётся встретиться – если только Страд останется жив.
Воззвав к светлым богам, Сергей принялся творить молитву.
Страд приготовился встретить страшную боль, но её не последовало. Лишь знакомые с детства певучие слова наполнили замок, уже, казалось, позабывший о том, что в мире есть не одно лишь тёмное колдовство.
- Вот и всё, - произнёс Сергей, кончив молиться. – Это самая надёжная молитва, оберегающая от зла – и на тебя она не подействовала. Думаю, теперь ты можешь встретиться с Алёной: Повелитель Зари не считает тебя злом во плоти. Зло и добро живут в тебе так же, как в любом человеке, и всё зависит от того, что ты выберешь.